Зинаида Петровна решила повеситься и набрала номер Николая.

— Да, Зина, слушаю, — уставшим голосом произнес Николай.
— Коля, я хочу повеситься.
— Сейчас все хотят повеситься, Зина. Погода такая.
— Я не смогу одна. Мне нужна твоя помощь, Коля. Ты можешь толкнуть табуретку, когда я буду уже совсем готова? Как самурай самураю.
— Тебя повесить, значит, нужно? Нет, Зина, это не ко мне. Это не по-самурайски. И потом, я прекрасно знаю твою нестабильность. Приедешь к тебе на минутку табуреточку толкнуть, а ты закатишь истерику и в постель потащишь. Извини.
— То есть, ты, Коленька, сукин сын, меня ни убить, ни выебать не можешь?
— Как самурай самурая – нет.

Зинаида Петровна выключила телефон. Легла на диван и закурила.
— Ни любви, ни смерти, — думала она, рассматривая облачко табачного дыма, — путь воина бесславно завершен. Что же делать самураю в отставке? Разводить цветы или, может быть, кошек? Как скучен мир без драки… Нужно подумать об этом завтра. У меня есть время, чтобы подумать. Торопиться некуда. Самурай должен умирать с улыбкой, без унизительной поспешности. (с).